Глава XII

Если взялся, то ходи!

Оставшиеся два дня на соревнования всех возила Оксана. В третий день отличилась Даша, которая набрала два очка. Правда, одно из них ей досталось просто так, из-за нечётного количества участников, но второе было результатом шахматной партии. Ваня набрал очко из двух, а Ромка полтора. Никто, правда, не мог понять, чем так Рома всё время недоволен в жеребьёвке. А Ромка жаждал одной партии, и этот мальчик всё время имел столько же очков, сколько и он, но компьютерная программа всё не сводила их в пару, находя других соперников. Причина была в том, что у них совпадал и цвет, а это для программы тоже существенно, но Ромке было не до этих нюансов, которых он ещё не знал. Он жаждал встречи с американским мальчиком, которого видел, правда, только мельком, когда тот прошёл мимо него, когда он с мамой возвращался из клуба, где его не пустили играть в турнир, но почему-то очень хорошо запомнил. А теперь этот мальчик играл с ним в одном соревновании. К последнему туру они имели по пять очков из семи, но компьютерная программа упорно не хотела этой международной встречи. Рома и Фредди оказались за соседними столами с одной стороны. Фактически они сидели как в школе за одной партой, только чуть подальше друг от друга. Оба играли чёрными. И у Ромки, наконец, получилось сыграть вариант дракона… Соперник оказался вполне в курсе основных идей за белых, во всяком случае по теории было сделано достаточное количество ходов по основной линии.

Наученный Сергеем, что делают в таких случаях, Ромка поступил строго по правилам. Он остановил часы и поднял руку. Подошёл судья, и началось выяснение инцидента. Соперник напрочь отрицал, что он брался за ферзя. И вот, в тот момент, когда судья, разведя руками, сказал Роме, что, если нет свидетелей, то он ничего не может сделать, и опять включил часы Ромке, совершенно неожиданно, показывая на того самого белого ферзя, начал что-то очень возмущённо говорить Фредди. Беда была в том, что судья не понимал вообще ничего. Мальчик говорил на английском.

– The boy is lying! He’s touched the queen!*

Судья всё же решил разобраться и, высунувшись из зала, озадачил сидящих родителей совершенно неожиданный вопросом.

– Кто-нибудь здесь знает английский язык?

Сказано это было примерно с той же интонацией, с которой говорят «Есть ли врач»?

Вот таким образом и оказалась в турнирном зале Ромкина мама, которая в тот момент, когда согласилась помочь, была ещё не в курсе, что инцидент напрямую касается её сына. Она перевела судье всё, что говорил иностранный участник турнира. И судья заставил мальчика ходить ферзём.

Когда Рома через несколько минут вышел из зала, по нему было совершенно не похоже, что он выиграл партию. Мальчик был растерян. Чем он делился со своей мамой, пусть останется их маленьким секретом, но теперь Рома сидел у зала и ждал, когда сыграет партию американский мальчик и выйдет к своей маме. Заинтересовавшаяся инцидентом из-за того, что совсем немного знала русский, мама Фредди поняла, что судья искал переводчика, заглядывала в зал, и теперь уже Оксана рассказывала ей, что произошло. Да и ничего особенного не случилось. Только это – для нормальных и адекватных родителей, откуда бы они ни были. Но об этом позже.

Тут как раз и Сергей пришёл, который разбирал внизу на маленьких шахматах партии Вани и Даши. Сергей очень обрадовался результату Ромки.

Из зала вышел мальчик-американец, выигравший партию. Оксана выполнила просьбу Ромки.

– What’s your name?

– Freddy.

– I’m Oksana. This is my son Roman. My son would like to thank you for what you’ve done. *

– Why should he thank me? I really don’t understand. Everybody must speak out when they see laws or rules are broken! In America I was learning to play tennis. It is us who ump the game. And we can’t lie about the ball hitting the ground. You can even be casted out of a club!

Оксана начала переводить сыну то, что говорил американский мальчик.

– Он говорит, что не понимает, за что его благодарят. Каждый человек обязан сказать о нарушении законов и правил. В Америке он занимался теннисом. Они сами судят детские соревнования, и нельзя говорить неправду о том, что мячик попал в площадку. За это могут выгнать из клуба.

Тут американский мальчик воспользовался возможностью высказаться. Оксана слегка удивилась, но не сочла нужным чем-то смягчать текст, который слышала от ребёнка. Ситуация начала напоминать интервью с известным человеком, и любопытных вокруг было уже более чем достаточно, хотя значительная часть делала вид, что это им якобы не интересно...

– There’s lots of strange in Russia. I’m studying at a chess club. It’s the best club in Moscow. But… How can an instructor yell at a child? I have a Russian friend there. He speaks English well. He’s told me that at home his parents sometimes beat him for misbehaving. In American parents can’t beat children!

– В России очень много странного! Я занимаюсь в шахматном клубе. Это самый лучший клуб в Москве! Но... Как может тренер кричать на ребёнка? У меня там есть русский друг. Он хорошо говорит по-английски. Он рассказал мне, что дома родители иногда его бьют за плохое поведение. В Америке родителям запрещено бить детей!

В это время турнир закончился. Молодой человек, который делал жеребьёвку, быстро забрал у судьи протокол последнего тура и пошёл вниз. Из кабинета организатора турнира навстречу ему вышла разъярённая бабушка соперника Ромки вместе с плачущим ребёнком. Молодой человек зашёл в кабинет к организатору, которому уже успел рассказать об инциденте последнего тура, и понял, что настроение у того оставляло желать лучшего.

– Как они меня уже замучили! Всё! Это последний детский турнир, который я провожу! Она к директору пошла жаловаться! На что? Что внука заставили ходить той фигурой, за которую он взялся? И опять я виноват буду! А директор ничего в шахматах не понимает. Превратили шахматы чёрт знает во что! Они думают, что это Новогодняя ёлка, а не спорт!

Организатор открыл окно и закурил. Пока молодой человек с помощью двенадцатилетнего ученика организатора, который помогал взрослым проводить турнир, заносил результаты в компьютер он услышал ещё и следующее.

– Она договорилась до того, что этот мальчик, как его, ну, который с её внуком её играл?

– Кажич!

– Вот! Что он якобы у меня занимается. И что мы специально маму его позвали переводить то, что Мейджер говорил. И что, наверняка, она специально так перевела, чтобы её сын выиграл! А её внук (ну, это я уже неоднократно слышал, и она не оригинальна) никогда не врёт и не брался за ферзя!

Молодой человек тем временем запустил принтер и подошёл к организатору.

– Это не последняя проблема…

– Что ещё?

– Кажич и Мейджер разделили третье-чётвёртое место, но у Кажича коэффициент всего на пол-очка выше. Американец без медали останется…

Неужели монетка из рождественского пирога, и правда, приносит счастье? Ой! Автор совсем забыл, что монеток было восемь…

Организатор околоцензурно выругался.

– Что за день сегодня? Вот как мы будем маме Мейджера объяснять про коэффициенты? Это и русским мамам объяснять сложно! Здесь уже никакой переводчик не поможет!

Организатор высунулся в окно, чтобы опять закурить, и тут же повернулся.

– Хочешь ещё прикол? Посмотри, кто к нам приехал. Угадай с трёх раз, чей это отец из наших участников и где он работает?

Молодой парень подощёл к окну и увидел чёрный Мерседес представительского класса. Фон номерных знаков автомобиля и флажок на капоте не оставлял никаких сомнений…

– Ну что, устроим международный скандал? – организатор нервно рассмеялся. – Это будет что-то новенькое! Кстати, а Кажич ведь тоже, скорее всего, иностранец. Фамилия югославская.

– Он по-русски говорит так же, как мы.

– Ну и что?

Через небольшую паузу было принято решение.

– Перепечатывай таблицу! Сравняй им коэффициенты. Кто там будет разбираться и считать? Обоим медали дадим!

– А скоро награждение будет? – в кабинет, приоткрыв дверь, сунул голову какой-то мальчик-участник.

– Чем меньше будете лезть, тем быстрее! – юный помощник организаторов, который это и сказал, подошёл к двери и закрыл её.

Награждение получилось весьма оригинальным. У организаторов был сколоченный из толстой фанеры пьедестал, который, как известно, предназначается для троих… Роме и Фредди пришлось уместиться вдвоём на одном месте… Они даже друг другу руку пожали и всем остальным победителям, как настоящие взрослые спортсмены. А ещё, так как соревнование выиграл мальчик из Москвы, организаторы гимн этого города включили. Потом Фредди удивлённо выяснял у своего отца, который снимал награждение на видеокамеру, что там играла за музыка и когда узнал, что это гимн столицы той страны, где он сейчас живёт, ещё раз убедился, что страна какая-то странная… Он сверху увидел людей, которые сразу не встали… А часть вообще куда-то поспешила уйти. Не знал мальчик Фредди, что эти люди пошли в кабинет организатора за таблицами турнира, которые выдавались совершенно бесплатно, да и взносов турнирных здесь не было, не было и призов. А турнирные таблицы важнее, чем всё остальное… Да и вообще, в зале было совсем немного людей. Большинство уже давно уехали. Зачем оставаться и время тратить на награждение, если твой ребёнок не выиграл?

По выезду из Москвы на трассу сидящий на заднем сиденье рядом с Ромой Сергей обратил внимание, что, несмотря на зимний день, небо было безоблочным.

– Рома, я давно тебе это показать. Смотри внимательно. Видишь ковш Большой Медведицы. Знаешь, наверное, такое созвездие? Его все знают. А вот здесь, видишь? – Сергей показывал пальцем на боковом стекле, –там такой неправильный четырёхугольничек образуется из звёзд. Одна очень яркая. Это голова дракона. А дальше где-то вот так. – Сергей провёл на боковом столе воображаемую ломаную линию. – Это и есть созвездие дракона.

Рома задумчиво смотрел на звёзды и ничего не говорил. Никому не дано знать, прочитает ли мальчик когда-нибудь известную мысль философа Канта о том, что его более всего удивляет звёздное небо над головой и нравственный закон внутри нас, но сейчас он пытался осмыслить всё, что произошло за сегодняшний день… Неожиданно он задал Сергею вопрос, который был далёк от астрономии.

– Сергей Витальевич, а вы таблицы взяли?

– Да.

– Дайте мне, пожалуйста, посмотреть!

– Прямо здесь?

– Да.

Сергей вынул из кармана сложенные листы.

– Зачем тебе в машине глаза ломать? Дома посмотришь.

– Нет! Мне прямо сейчас нужно.

Рома принялся изучать таблицы.

– Сергей Витальевич. А если бы Мейджер проиграл, я бы не занял третье место? Я правильно понимаю?

– Не занял бы. Вы с ним вдвоём обыграли тех, кто по пять с половиной очков имели. А пара ребят, у которых было по пять очков, друг с другом вничью сыграли. А ещё одного мальчика, у которого пять с половиной очков было, лидер обыграл, который первое место занял, а другого мальчика с пятью очками обыграл серебряный призёр.

Рома не стал продолжать спрашивать. Он опять о чём-то задумался и, почему-то на всякий случай проверил, лежит ли в кармане счастливая монетка…

Каникулы закончились. На самой окраине мира шахмат начала возникать маленькая деревенька – школьный шахматный кружок, который раз в неделю стал вести Сергей. Появились другие детишки-ученики. Ромка в кружок ходил, но ему там не с кем было играть, а Даша, а потом и начавший снова ходить в школу Ваня пока были самыми сильными. Шахматы дети приносили с собой, не было демонстрационной доски и часов. Обычное начало. И дети были самые обычные и большинству хотелось только играть, они были не в восторге от записи партии и скучали на занятиях. Единственный, кто поразил Сергея, был маленький первоклашка по имени Тимофей. По мальчику было видно, что шахматы для него – какая-то волшебная сказка, и он готов в них играть и играть. Иногда, когда мальчик, которого его мама просила называть Тимой, проигрывал, у него на глаза наворачивались слёзы, но по-настоящему он ни разу не плакал… Малыш старательно записывал свои партии и очень внимательно слушал. Жизнь шла своим чередом. Всё опять повторялось. Где-то в небольшом старом деревянном домике недалеко от станции осваивал старый шахматный компьютер Сергея малыш Тима. Сергей, возвращаясь с работы, проходил мимо той старой коробки, где он в детстве играл в футбол практически каждый день, и поймал себя на мысли о том, что он очень давно не видел на коробке детей. Раньше они иногда играли даже зимой… И пусть коробку в его детстве никогда не заливали, и футбол был круглогодичной игрой, и борта были развалившимися… Разве в этом дело? От бортов теперь не осталось и следа. Более того, коробка превратилась в пустырь, около которого уже давно появилась пара ящиков для мусора. Но мусор был отнюдь не только в ящиках, но и вокруг… Вокруг даже, пожалуй, его было больше. От этого грустного зрелища его отвлёк звонок телефона. Звонила мама Тимы.

– Сергей Витальевич! Скажите пожалуйста, а тетрадку и ручку завтра надо брать, чтобы партию записывать?

– Возьмите на всякий случай.

– А как надо на соревнования шахматные одеваться? Я Тиме рубашечку белую погладила. И костюмчик. Нормально будет? Может, галстучек ещё нужен?

– Можно и галстук.

Сергею казались очень странными заботы мамы ученика. Какой галстучек? Ему бы такие проблемы! Он уже начал думать, что, возможно, напрасно берёт малыша на турнир. Евгений Иванович напугал, когда заявку увидел.

– Он же маленький совсем! Сергей! Его же там все обыграют. Турнир же до 14 лет! Это же такой стресс может быть для ребёнка!

Всё же Cергей настоял на своём. По результатам детей во внутренних партиях кружка, он считал, что Тима уступает только Роме и Ване, но теперь и у него возникли сомнения…А сейчас ещё вспомнил, как плакала вечером дома, уткнувшись в подушку Даша, когда проиграла подряд две партии на зимнем фестивале, после того как он ей на ничьи запретил соглашаться. Еле успокоил сестру. Хорошо ещё, что она на следующий день всё-таки выиграла. А если бы нет? А Даша-то намного старше. Ей уже десять, а Тиме ещё и семи нет…

В это же самое время Ромка и наконец поправившийся настолько, что снова мог сесть на велосипед Ваня сидели на бревне около дачного посёлка, куда Рома приехал от станции, но не по шоссе, а через деревню, а Ваня на сей раз доставил брату на дачу его возлюбленной новый тестер из дома, и без всяких приключений. У Вадима была дурацкая привычка постоянно за чем-то посылать младшего братишку. Проблему можно было бы решить, если бы Вадиму было не лень постоянно носить с собой инструмент или хотя бы завести второй чемоданчик и хранить его на своей смежной работе в посёлке, но на такую акцию ему было жалко денег…

Из дачного посёлка выехал синий Форд. Неожиданно машина остановилась.

– Гарик! Ну-ка тормозни! По-моему, это мой пациент.

Карен вышел из машины и подошёл к ребятам. Ваня и Рома его узнали.

– Ну как нога?

– Нормально. Уже на велосипеде езжу!

– Ну-ка, штанину заверни. Покажи.

Ваня послушался тут же и беспрекословно.

– Отлично! Не будешь больше на велосипеде лихачить?

– Нет, конечно!

Карен ещё потом какие-то подробности выяснял у Вани – всё, что касалось процесса лечения. Сколько он в больнице лежал, сколько он на костылях ходил, каким образом кость сращивали и т. д. Роме это было не очень интересно и он в это время играл в свой телефон. В конце концов раздались гудки автомобиля и Гарик, высунувшись из окна, поинтересовался.

– Карен, ты долго ещё? Нас же ждут!

Когда Карен сел в машину и молодые люди уехали, Ваня неожиданно начал разговор на очень взрослую тему.

– Хороший мужик Карен! Рома, знаешь. Вот, у меня дома… И отец, и Вадик… Часто слышу, что в нашем районе мы уже живём, как на Кавказе и Средней Азии одновременно… Рабочих понаехало. Они их каким-то словом нерусским называют… Я его выговорить не могу! А вот смотри! Вот Карен, он же не русский. И доктор у меня в больнице был тоже не русский. Он маме моей сказал, что очень хорошо мне тогда ногу зафиксировали, когда меня в больницу привезли. Я дома случайно подслушал, когда она это отцу рассказывала… Повезло, говорит, вашему мальчику! У него случай был, когда пациента со сломанной ногой в таком виде привезли, что закрытый перелом превратили в открытый. Открытый перелом, если ты не знаешь, это когда кость из ноги торчит! Они операцию сделали, а потом ещё что-то там случилось. Я не очень понял… Но, кажется, очень плохо кончилось… Мне не дали дослушать, запалили и в комнату выгнали.

Рома тоже почему-то захотелось поделиться с Ваней тем, что он никогда ещё ему не рассказывал. И он очень грустно сказал:

– Знаешь, Ваня! Мне почему-то не хочется становиться взрослым… Взрослые обижают детей. Знаешь как я переживал, когда меня на турнир не пустили. Я хотел шахматы бросить! А ещё взрослые друг друга убивают! Мне теперь очень стыдно перед Сергеем Витальевичем, но никак извиниться сил не хватает. Боюсь эту тему поднимать. Зачем я тогда стал у него про войну спрашивать? Он же не стал мне ничего рассказывать. Только на могилу своего командира показал и сказал, что вот это и есть война… А я вот теперь думаю. Он ведь, наверное, тоже убивал! За что у него медаль? И я мечтал убивать американцев, когда вырасту. Даже на турнире… Знаешь, как я хотел с тем американцем сыграть? Я так хотел у него выиграть! Хоть так пока кому-то из них отомстить! А потом… Я тебе уже рассказывал. Это же он фактически меня на призовое место вывел. А знаешь, что, тот пацан, которого я обыграл, сказал, когда мне бланк швырнул?

– Нет.

– Что мне повезло, что стукач нашёлся! А потом разревелся и сам пошёл жаловаться бабушке своей… Он вообще псих какой-то! Так ногой дёргал под столом, что фигуры иногда тряслись! Я потом у мамы спрашивал и она мне объяснила, что большинство американских детей с детства воспитывают так, что они обязаны говорить о том, что кто-то нарушает законы. Представляешь! Они друг другу в школе списывать не дают! А я теперь в одну компьютерную игру играть не могу. Я один раз засиделся за компом, пока никто не видел. Мама пришла и втык мне сделала. А потом и говорит.

– Зачем ты на компьютере всё время в войну играешь? Других игр что ли нет? Опять виртуальных американцев убиваешь? А во Фредди стал бы стрелять, если бы такая возможность была? Я не хочу быть взрослым!

– Ты же понимаешь, что у тебя ничего не выйдет! Надо просто стать нормальными взрослыми! Я теперь решил, что буду стараться хорошо учиться. Я врачом хочу стать. А ты кем хочешь стать, когда вырастешь?

– Теперь не знаю.

Ваня сменил тему.

– Слушай, мы завтра за команду школы едем в райцентр играть! Ты знаешь, что Сергей Витальевич на последнюю мальчиковую доску собрался первоклашку сажать?

– Тиму?

– Да! Я боюсь, что он там всё продует!

Где-то в явно невидимом, но окружающем нас мире вдребезги на мелкие осколки разлетелись два кривых зеркала, которые, как и любые стёкла, лучше всех умеют бить мальчишки. А вот для взрослых это или хулиганство или плохая примета… Ребята сели на свои велосипеды и поехали по домам готовиться к завтрашнему турниру. И, дай-то Бог, мальчишки, чтобы на вашем жизненном пути встречалось как можно больше небезразличных взрослых людей и поменьше тех, кто только отражение очередного кривого зеркала; чтобы, став взрослыми, вы смотрели на мир не через отражения в этих кривых зеркалах.

* Этот мальчик говорит неправду! Он брался за ферзя!

* – Как тебя зовут?

– Фредди.

– Меня зовут Оксана. Это мой сын Роман. Мой сын благодарит тебя за твой поступок.