ГЛАВА IX
«ЕСЛИ НЕ ВЫИГРАЕШЬ СЛЕДУЮЩУЮ ПАРТИЮ…»
Утро сменило ночь, как будто бы незримый конь прыгнул с тёмной клеточки
на светлую.
– Вставай, Тима, – Нина потрепала сына по волосам. – Просыпайся. Сегодня
будет хороший день.
Тима открыл глаза.
– Один мальчик, который вчера плакал, сказал мне, что он уже не маленький
и не верит в сказки. Смотри, кто к нам вернулся, – Нина поставила на столик
шахматного коня.
– Мамочка! – Тима, ещё не совсем проснувшись, не верил своим глазам.
– А принёс его настоящий шахматный мастер. Принёс и вернул тебе. Только
он очень тебя просил, чтобы ты больше не ставил его на доски, где играют другие
фигурки, не такие, как этот конь. А то он опять упрыгает куда-нибудь! – Нина улыбнулась. – Теперь ты веришь, что
чудеса бывают не только в сказках?
Стрелки на часах совершили ещё пару кругов, и снова какой-то уже другой
невидимый конь прыгнул с белой клеточки на чёрную. Декорации снова сменились и
испуганное детство со всякими глупостями
и несерьёзностями рассыпалось на мелкие разноцветные осколочки, которые до поры
до времени спрятались от взрослых в игрушках-талисманах, нарисованных в
гостиничных номерах рисунках, мячиках, скакалках и тому подобном, чтобы потом
снова собраться в разноцветную мозаику. А дети сели за чёрно-белые доски играть
третий тур Первенства России по шахматам… А невидимый конь всё резвился и
резвился, перепрыгивая с чёрной клеточки на белую и снова на чёрную, то даря
людям маленький кусочек счастья, то неприятности, которые в конечном итоге
имели всего лишь численное выражение в очке, его половинке и нуле.
У родителей, которые сами разбирались в шахматах, появились
дополнительные темы для обсуждения. Почти у входа в цирк два шахматных отца,
судя по всему из одного региона и хорошо друг с другом знакомые, мирно
обсуждали вчерашнюю игру, в которой их дети противостояли друг другу.
– Ты партию смотрел?
– Смотрел.
– Мой твоему на двенадцатом ходу мат в три хода ставил!
– Ну не поставил же!
– Да повезло твоему!
Недалеко от этих пап идёт более эмоциональное обсуждение, которое
касается случая с Тимой, но вся история уже обросла «подробностями», так как
передаётся уже не через первые руки.
– Представляете! Мне вчера одна
мама рассказала, что тут есть дети, которые на тур свои собственные фигуры
приносят и ставят их на доску, когда пешку проводят.
– А что? Разве так можно? – удивилась другая женщина.
– Не можно, а нужно! – вступил в разговор очень опытный папа шахматного
ребёнка, у которого здесь играла маленькая дочка. Я своего старшего сына с семи
лет стал водить в городской клуб с мужиками в блиц играть. Так представляете!
Вроде взрослые люди, а туда же! Цейтнот, флажки висят, мой пешку в ферзи
проводит, а соперник сбитого ферзя спрятал. Пока мой рот разевал у него флаг
упал в выигранной позиции.
– Так часы же можно останавливать! – вступил в разговор стоящий
неподалёку чей-то тренер, по доброте душевной решивший вмешаться в обсуждение,
чтобы просветить родителей, которые, как он полагал, ещё мало чего смыслят в
шахматах. – По правилам так. Останавливаете часы, идёте за ферзём, если его
рядом нет, ставите его вместо пешки и переключаете часы.
Однако, опытный папа, как оказалось, тоже был теоретически подкован, да
ещё и на собственном опыте убедился, что правила правилами, а жизнь жизнью.
– Угу! А соперник, пока вы ходите, сдвигает пешку назад и вам часы
переключает. Вы с ферзём приходите, а у вас флаг упал! И попробуйте потом
докажите, что он этого не делал!
– Так судья же должен около стола стоять, когда цейтнот!
– А вы часто такое видели?
– Если вы блиц-турниры имеете в виду, то там это действительно
невозможно, особенно когда много людей играет. Но там есть другие участники,
которые могут такое нарушение отследить. А здесь-то цейтнотов очень мало.
Обязательно будет судья стоять.
– А кто это гарантирует? Будет – не будет! А запас карман не тянет, как
говорится.
После начала тура Денис, от нечего делать прогуливающийся вокруг цирка,
встретил сидящего в отдалении на каменном ограждении давно ему знакомого
детского тренера и организатора шахматных соревнований из небольшого
провинциального города. В этом городе Денис когда-то играл в подростковом
возрасте и куда один раз ездил уже как тренер с детьми из московской спортивной
школы, где он работал. Мужчина лет тридцати
со скучным видом пил пиво из такой же одинокой, как и он, бутылки. Он
поделился с Денисом своими ощущениями по поводу находящегося в разгаре турнира.
– Первый раз в жизни такое. Никогда ещё детей до восьми не возил, а тут
поехал на соревнование, а делать совершенно нечего. От нас тут пять детей, все
с родителями, естественно. Опекать и за бытом следить не надо. Партии
разбирать? А что там разбирать? Играют безобразно – зевок на зевке! Пишут ещё
хуже. Подготовка? Какая тут подготовка, если и они, и соперники с дебюта сами
сходят, да так, что никогда в жизни не угадаешь. А из Москвы, я смотрю, здесь
целый десант! У тебя-то сколько учеников?
– Один, – сказал Денис. И тот –
частный. Я же на работе с ГСС* занимаюсь.
– И зачем тебе это, если не секрет?
– Если честно, сам не знаю.
– Родители хорошо платят?
Денис честно назвал сумму за час занятий, а также уточнил, что вся
поездка ему тоже оплачена. Тренер вздохнул.
– Да… Москва… У нас таких родителей днём с огнём не найдёшь, да чтобы ещё
ребёнка в шахматы отдали…
Через какое-то время к ним подошёл дедушка с маленькой внучкой.
– Размочили, Юрий Александрович! – довольный дедушка протянул тренеру
блокнот с очень короткой партией. Пробежав глазами строчки с записью ходов,
тренер протянул блокнот Денису и тихо сказал:
– Посмотри, как в защите Каро-Канн детский мат получился! Видел
когда-нибудь такое?
– Ну, Юлечка. Ты молодец! А теперь скажи мне, ты помнишь, какой первый
ход делала?
– Е четыре!
– А соперница как ответила?
– Цэ шесть.
– А как это называется?
– Не помню.
– А дальше ты как пошла?
Девочка снова задумалась.
Денис тем временем рассматривал бланк со следующей партией:
В это время мимо проходили Сергей и Нина, уже вместе со счастливым Тимой,
который в сегодняшней игре не оставил сопернику никаких шансов уже в дебюте.
Утром он нашёл в холле гостиницы потерянный кем-то из детей мячик-попрыгунчик и
по дороге уже начал в него играть. И сейчас, в очередной раз кинув мячик далеко
вперёд, побежал за ним в сторону здания цирка. Мячик, ударившись о старый
поблёкший плакат с изображением дрессированных медведей, резко изменил
направление и поскакал дальше.
Игру прервала Нина, которая позвола Тиму к ним.
– Сергей, как отчество у Дениса?
– По-моему Юрьевич.
Когда Тима подбежал, Нина сказала.
– А вот и Денис Юрьевич. Это тот самый международный мастер, который
нашёл твоего пропавшего коня. Ты, кажется, что-то хотел ему подарить.
Нина знала, что с первого раза Тиму практически невозможно заставить даже
слово сказать незнакомому человеку, поэтому, была очень удивлена, когда
мальчик, которому она уже достала из пакета его очередной рисунок, сам подошёл
к Денису.
– Здавствуйте, Денис Юрьевич! Огромное вам спасибо! – на большее Тиму не
хватило, хотя и это уже был колоссальный прогресс, и теперь он опять молча
стоял, протягивая Денису рисунок. На нём была изображена ещё вчера нарисованная
позиция из первой партии Тимы. Особенно на ней выделялся из всех остальных
фигрок конь на g8. Тот самый. Превращённый.
– Это подарок, Денис, возьми. Он и мне рисунки дарит.
Денис, удивлённый самой
ситуацией, ничего не понимая, рассматривал шахматную позицию с весьма
необычными фигурками. Сергей, подсев рядом, хотел было уже что-то объяснить, но
тут у Дениса зазвонил сотовый телефон.
Отложив рисунок на ограждение, Денис достал мобильный и буквально
переменился в лице.
– Да. Я здесь недалеко! Я сейчас приду! – с этими словами он резко
поднялся и пошёл к входу к цирку.
– Рисунок забыл, – напомнил Денису его знакомый тренер, которому в этой
истории было ничего не понятно.
– А? Извините! – Денис вернулся, машинально забрал рисунок и очень
быстрым шагом снова пошёл туда, где шли детские шахматные бои, что-то говоря по
своему сотовому телефону. Последнее, что можно было услышать, это довольно
громко сказанное:
– Какая ловушка? Где?! Как дэ четыре – е пять?! Мы же договорились, что
он это больше не будет играть!
Мимо Дениса к сидящему на парапете тренеру нёсся мальчик уже далеко
оторвавшийся от идущей вдалеке мамы.
– Юрий Александрович! Мне пат двумя ферзями поставили!
Пока Нина и Сергей шли пешком в гостиницу, водитель привёз туда и Лилечку, и Дениса, и Павлика. В
номере Костомаровых Денис, уже напрочь забывший не только про спортивный режим
(«Павлика в кровать»), но и про элементарное «покушать», продолжал выяснение
подробностей проигранной партии Павлика, которые начались ещё в машине. Маме
ребёнка сейчас тоже было не до еды. Она пыталась вникнуть в то, что произошло,
но это было весьма затруднительно, так как речь шла о конкретных шахматных
ходах и дебютных вариантах, а всё это было для Лилечки тёмным лесом.
– Ты почему на 1.d4 опять эту дурь сыграл?!
– Всё! Жбан! Дальнейшее можно не смотреть.
Наконец, страшно расстроенная и рассержанная пока что не на тренера, а на
сына, который повторял результат в Дагомысе после трёх туров, Лилечка не
выдержала.
– Если не выиграешь следующую партию, то сегодня же едем домой и никакой
Америки летом! Никакого Диснейленда! Ты
всё понял?! Поехали есть!
Минут через сорок после начала четвёртого тура у Лилечки, стоящей у листа
с жеребьёвкой около входа, заиграл сотовый телефон. Из очередной заграницы
звонил супруг.
– Лилия! Вы что там все – совсем одурели? Мне сын звонит с телефона
водителя и чуть не плачет. И кстати, почему он не со своего мобильника
разговаривает?
– Витя! Телефон на игру брать нельзя! И когда он тебе мог позвонить?
– Только что! Да он и сейчас у меня на связи. Я с тобой со второго аппарата разговариваю.
– Как? Их же здесь без взрослых не отпускают из зала!
В это же время в совершенно идиотской ситуации возле туалета находился
Денис. Павлик очевидным образом бессовестно наврал, так как судя по его голосу
использовал туалетную кабинку не по прямому назначению, а как переговорный
пункт. Что было делать в таком случае, Денис не имел ни малейшего
представления. С одной стороны, он не мог уйти, а с другой не решался вывести
ребёнка из туалета силой. Телефон Лилии Евгеньевны был занят, и телефон
водителя почему-то тоже…
Водитель, который по приезду к цирку задремал в ожидании, откинувшись в
кресле, проснулся и не нашёл на торпеде своего телефона. Как раз в этот момент
он и подошёл к Лилечке и ей об этом сообщил.
– Витя, дай мне с Павликом поговорить! Он что? Проиграл?
– Да вничью он сыграл! Но какая разница?! Что вы там с ребёнком делаете?!
– Ты бы видел того, кому он
сегодня первую партию проиграл!
Лилечка уже несколько минут наблюдала, как соперник Павлика по третьему
туру, стоя на коленках перед находящейся около входа урной, что-то с интересом
рассматривал и перебирал внизу… Стоящий в метрах двадцати тренер, который
привёз ребёнка на турнир без родителей, оживлённо беседовал с каким-то своим
знакомым. Входившие и выходившей люди также на этот сюжет не обращали никакого
внимания.
– Кому?!
– Ребёнку, который сейчас в помойке копается!
– Да хоть нег… Да хоть кому! Почему Павлик в сортире от вас прячется?!
На другой стороне земного шарика, наблюдая издалека за мужчиной, который
попеременно разговаривал по двум сотовым телефонам, два джентльмена обменялись
фразами на английском.
– Мне не нравятся такие
консультации с Москвой. По-моему, и он, и его собеседник явно не в восторге от наших условий сделки.
Наверное, придётся немного уступить…
– Да… Русские действительно стали менее податливы. Но, давайте будем
оптимистами!
Из цирка вышла недовольная мама, одной рукой ведя за собой дочку, а
другой тряся только что купленным шахматным задачником и при этом транслируя
следующий текст:
– Мы сейчас поедем в Ипатьевский монастырь и ты у меня будешь задачки
решать прямо в автобусе и в монастыре! И на обратном пути в автобусе! И вечером
в гостинице!