Глава III

Это мальчик из какой команды?!

Если вы родились в России, то можете быть абсолютно уверены в том, что однажды неизбежно наступит момент, когда вам покажут, что здесь не любят слишком умных. Или вы сами кому-то это покажете... От чего это зависит, я думаю, понятно.

До весны Серёжа играл в шахматы только с ребятами своей секции, но тут в районе, где жил мальчик, должны были состояться соревнования между детскими школьными командами. Правда, это были именно школьные команды, а Серёжа учился, как вы знаете, не в той школе, где он занимался шахматами, и играть за команду, которую представлял на соревновании его тренер, он не мог. Физрук школы, где учился Серёжа, тоже повёз команду на этот районный турнир. Работа такая у учителей физкультуры. Проводятся разные межшкольные соревнования: сегодня футбол, завтра лёгкая атлетика, послезавтра ещё что-то. Серёжа оказался на первой доске, а дальше... А дальше, можно сказать, играть было некому... Тот старшеклассник, с которым Серёжа играл в начале учебного года решающую партию за звание чемпиона школы, не подходил в эти соревнования по возрасту, а остальные ребята, по сути, знали о шахматах только то, как ходят фигуры. Больше всего учитель физкультуры мучился с поиском девочки, которая обязательно должна быть в шахматной команде (так уж устроен этот вид спорта, во всяком случае, когда играют дети). Девочку Евгений Иванович всё-таки нашёл, но как раз в то утро, когда надо было ехать, подошла к школе её мама и сказала, что та заболела. Так что команда Серёжи поехала на игру ещё и в неполном составе.

Соревнования проходили в школе, расположенной в городе, который был районным центром. Серёжа первый раз участвовал в выездных соревнованиях. И всё ему было очень интересно. Так много детей, так много шахмат... Правда, в зале оказалось довольно шумно для столь тихой игры, но на это мальчик не обратил практически никакого внимания. Какой-то лысый и полноватый мужчина перед началом долго говорил о том, как всё будет проходить. Мелькали какие-то малопонятные слова и фразы, местами казавшиеся мальчику совершенно не связанными между собой, хотя хотя он и старался слушать внимательно: швейцарская система, шахматный кодекс, присуждение, правила ФИДЕ, поднять руку, если соперник долго думает над ходом, вести себя тихо, не разговаривать, через полчаса тур должен быть закончен, представителям команд обязательно подписывать протокол, при равенстве очков – личная встреча, а потом подсчёт по системе коэффициентов Бухгольца и т. д. Серёжа многого не понял, особенно про часы. А их просто и не было в нужном количестве, а потому их не стали ставить вообще, так как всё равно на всех не хватало. Даже шахматы многие физруки и тренеры привозили с собой, отчего на турнире было разнообразие комплектов шахмат и по виду фигурок и по размеру. А где-то на последнем столе стояли маленькие магнитные шахматы и доска обычного размера, на которой кони были заменены шашками. Это же вечная беда – шахматные кони! Куда они упрыгивают, дезертируя из своих армий, никто не знает. Причём почему-то в одних местах гораздо чаще пропадают именно чёрные кони, а в других – белые, и никто этого не может объяснить... А ещё они ломаются... Беда с этой фигурой да и только! И невдомёк шахматистам, что кони очень вредные и гордые (а ещё между чёрными конями и белыми идёт вечный спор о том, какой масти их собрат, который изображён на эмблеме Международной шахматной федерации), но людям никогда не понять, что шахматные фигурки тоже могут о чём-то спорить. Люди часто не понимают и не слышат друг друга, где уж им понять кажущиеся неживыми деревянные фигурки, если взрослые люди не могут понять живых и самых настоящих детей, которые находятся рядом с ними! Именно детей, а не объекты обучения или воспитания, как именуют маленьких жителей нашей планеты некоторые очень серьёзные и научные книги.

Первый матч Серёжиной команды завершился со счётом 3:2 в пользу соперников. Правда, произошло кое-что забавное. Серёжа легко выиграл свою партию, а вот на последней доске мальчиков, где играл его друг Вадик, случилась совсем неожиданная (во всяком случае, для Серёжи) вещь. Об этих соревнованиях он узнал за неделю до того, как они должны были начаться. Собственно, Вадик-то и оказался в этой команде из-за Серёжи. Он сказал Евгению Ивановичу, что у него есть одноклассник, который умеет играть. Сказать-то Серёжа сказал, но когда физрук действительно включил Вадика в состав команды, Серёжа почувствовал очень большую ответственность. Вы же помните: Серёжа считал, что Вадик играть практически не умеет, а тут... В общем, Серёжа практически каждый день после школы приводил Вадика к себе домой и тренировал его, как мог. Вадик даже сыграл несколько партий с компьютером, но, правда, без особого успеха. А ещё, Серёже показалось, что будет стыдно, если Вадику поставят детский мат. Он долго объяснял Вадику, как защищаться от этой угрозы. Наивный Серёжа (уже знающий о шахматах гораздо больше, чем многие взрослые любители) даже не мог предположить, что Вадик очень хорошо усвоит этот урок, но только совершенно c другой стороны. Вадик закончил свою партию самым первым во всём этом соревновании. Нет, он прекрасно знал, что в начале игры надо выводить коней и слонов, и его друг (и в данном случае тренер) просто настаивал на этом, когда Вадик играл с Серёжиным компьютером, но как только дошло до дела, Вадик решил попробовать, а что будет, если попытаться поставить тот самый мат, от которого его учил защищаться Серёжа. И в том, что это получилось, не было ничего неожиданного, так как команду противников привёз на турнир такой же учитель физкультуры, и силы сторон, что называется, были равны. А класс Серёжи, в смысле командных очков, вполне компенсировался тем, что у команды соперников была девочка и она получила очко просто так (то есть, без игры).

А в это время команда Серёжиного тренера Виктора Николаевича легко разбила с сухим счётом своих соперников и тут же, во втором туре, сама попала, как говорят шахматисты, «под каток», а если объяснять понятнее – им выпало играть с командой школы, в которой и проводились эти районные соревнования. Команде Виктора Николаевича в этом матче удалось получить всего лишь половинку очка на последней доске. Как в этом совершенно неожиданно поучаствовал Серёжа и что из этого получилось, я вам сейчас и расскажу. Серёжа снова выиграл без всяких проблем, и, хотя команда той школы, где он учился, и той, в которой занимался шахматами, находились в разных частях турнирной таблицы, так вышло, что стол, за которым играл Серёжа, и последняя доска того матча были практически рядом. Сыграв свою партию, Серёжа остался сидеть на месте и с большим интересом (просто разрываясь на части) смотрел то в одну сторону (где играли ребята из его команды), то в другую, где играли мальчики- шахматисты, с которыми он уже не раз лично играл и вместе занимался у одного тренера. Смотреть в ту сторону, где играли ребята из его школы, было довольно грустно. Они все проигрывали, а у ребят из его секции была борьба (быстро проиграла только девочка, и после этого стало совсем хорошо видно, что происходило на последней доске мальчиков).  Правда, в какой-то момент класс соперников начал сказываться и воспитанники Виктора Николаевича начали проигрывать. И тут неожиданно закончилось время тура. Увлечённый эндшпилем, возникшим на последней доске, Серёжа даже вздрогнул, когда тот самый лысый и полноватый судья закричал чуть ли не на весь зал: «Время тура истекло! Не делать ходов! Сейчас будет присуждение партий!».

Подойдя к столу, где игрался матч команды Серёжиной шахматной секции, судья быстро присудил победу на второй доске мальчику из школы хозяев соревнования. Там было всё очевидно: две лишние пешки и подавляющая позиция. И судья подошёл к тому самому эндшпилю, который так заинтересовал Серёжу.

– Чей ход? –поинтересовался судья.

– Мой! – ответил игравший белыми мальчик по имени Миша, с которым Серёжа занимался шахматами в школьном кружке.

– Здесь всё ясно! У чёрных лишняя пешка. Ещё одна пешка (d6) проигрывается. Я присуждаю победу чёрным, – сказал судья (он же организатор турнира, он же тренер команды хозяев соревнования).

– Подождите! – возразил Виктор Николаевич. На счёт пешки d6 ещё надо доказать. Мы за неё ещё поборемся!

– И как же, простите, поборитесь?

– А если я 1. Лс5 сыграю?

– 1...b6 и на 2.Лe5 Cc6 3.Лe6 Cb5+ 4.Kpe1 Cf1 5.Kpf1 Kpb7, подхожу на с6 и выигрываю пешку, а дальше две проходные по линиям «a» и «b» в ладейнике. Сами понимаете!

– А если сначала 1.d7, а на уже на 1...Kpb8 2.Лс5? – не унимался Виктор Николаевич, хватаясь за последнюю соломинку, чтобы избежать разгрома всухую.

– Не отнимайте время! Какая разница! Во-первых, у чёрных лишняя пешка, а во-вторых, подойду королём и всё равно...

Договорить судье не дал Серёжа. Это, конечно, было очень невежливо –перебивать взрослого человека (да ещё и шахматного судью), но мальчик был не в силах сдержать свои эмоции, так как только что нашёл просто шикарную идею.

– Здесь ничья! Я покажу!

– Это ещё что? Это мальчик из какой команды?!

– Из нашей! – довольно громко сказал физрук Евгений Иванович, стоявший за спиной Серёжи, и положил мальчику руку на плечо.

– А вы что здесь делаете?! Не мешайте работать!

Но Серёжу уже было не удержать. Он просто прорвался к доске.

Ходы были сделаны практически молниеносно

Внезапно повисла тишина.

Серёжа был ещё очень маленьким. Он не знал, что и без того произвёл колоссальный эффект, и начал продолжать. А этого уже совсем не надо было делать! Взрослые никогда не любят, чтобы их учили дети, а известная всем русская поговорка о том, что яйца курицу не учат, имеет кучу аналогов и в других языках.

– Это же чужой слон! Тут неважно– сдвоенные пешки, строенные. Можно хоть пять штук поставить! – вдобавок ко всему Серёжа принялся расставлять на соседней доске совершенно фантастическую позицию, подтверждающую его слова.

– Ты это видел? – зачем-то спросил судья уже Мишу.

– Нет, – c совершенно растерянным видом произнёс мальчик.

Виктор Николаевич поймал себя на внезапной мысли, что единственное его желание сейчас – отвесить Мише хороший и совершенно непедагогический подзатыльник. «Как мне на занятиях дерзить или врать, так он первый, а здесь мямлит!» Тринадцатилетний Миша, мягко скажем, не отличался примерным поведением ни в школе, ни в шахматном кружке.

– Послушайте, вы только что в нашем матче присудили победу в эндшпиле, который не всякий КМС выиграет. Какая разница – видел он этот ход или не видел? Позицию надо оценивать! – вмешался в разговор какой-то молодой тренер (а к этому моменту около доски стояло уже довольно много людей).

Ну вот! Автор этого произведения уже дошёл до того, что вклеил в него себя (или похожего на себя). А поскольку он мало придумывает, а просто играет со временем и пространством, ему, возможно, надо извиниться перед шахматными тренерами и организаторами соревнований из Московской области, которых он очень уважает, за то, что ему пришлось перенести этот сюжет (реальный процентов на 90) из Москвы в область в своём художественном тексте. И он надеется, что ему это простят. Смысл же не в том, где это конкретно происходит! Здесь, по логике, следовало бы описать серьёзный «базар», граничащий с несерьёзными разборками, в который активно включился Виктор Николаевич (выцарапывая у судьи те самые пол-очка), который, даже восхитившись своим учеником Серёжей, был вынужден тут же про это забыть, так как уязвлённый судья сдался и отдал ту самую половинку далеко не сразу, но автору просто не хочется описывать всю дальнейшую перепалку, а поэтому он всё это опустит и продолжит своё повествование.

Так или иначе, сухого счёта не получилось. И, если есть рай и он действительно находится на небе, то, вероятно, оттуда, улыбаясь в седые усы (почему-то мне так кажется), должен был взирать на всё происходящее английский часовщик XIX века мистер Уилсон. Тот самый, который придумал механические шахматные часы. И странно было бы этому англичанину викторианской эпохи, что практически 100 с лишним лет спустя в стране, которая была признана во всём мире ведущей шахматной державой, шахматные соревнования (пусть даже детские) могли проводиться без подаренных им миру часов. Из-за чего, собственно, и возникла вся эта коллизия. И это в то самое время, когда постоянно модернизируемые людьми и изготовляемые массовыми партиями другие изобретения XIX века сеяли на планете смерть и разрушения. Ведь очень чётко можно проследить связь и преемственность этих изобретений – от револьвера системы Кольта до автомата Калашникова, от динамита Нобеля – до атомной бомбы  (и разных бомб вообще) и многого, многого другого. Однако и пребывающий в лучшем мире мистер Уилсон уже бы не улыбнулся, а просто рассмеялся, так как описываемая история с игрой в шахматы без часов в конце XX века не закончилась, а имела следующее продолжение.

В турнире оказалось нечётное количество команд. В следующем туре команда, за которую играл Серёжа, отдыхала, так как у них было только три очка. Правда, и Евгений Иванович об этом не знал (а если бы даже и знал, то это ничего бы не поменяло), была ещё команда, у которой было 2,5 очка. И отдыхать (по правилам) должна была именно она. Впрочем, во-первых, за отдых давалось целых 5 очков (по сути, матч, выигранный всухую), а во-вторых, детям тоже нужно отдохнуть, поэтому физрук школы, где учился Серёжа, воспринял получасовой перерыв как благо.

Серёже очень хотелось пить.

– Евгений Иванович! Я пить хочу.

– Конечно! Сейчас что-нибудь найдём!

Но ничего найти физрук не успел. К нему и всем ребятам, стоявшим во дворе школы, подошёл Миша и, совершенно не обращая внимания на взрослого учителя физкультуры из практически незнакомой ему школы, сказал:

– Серёжа! Бери!

Миша протянул маленькую бутылочку с водой.

– Серёжа, ты… это...

Миша с трудом находил слова, вернее, не мог их найти. Просто ещё этого не умел. Но он научится, хотя это довольно сложно и дано, к сожалению, не каждому! Честно говоря, он поначалу плохо отнёсся к маленькому мальчишке (младше его на три с лишним года), который неожиданно появился в их секции. Более того, Миша в турнирных партиях всё время Серёже проигрывал. Обыграл он его только один раз, когда Виктор Николаевич устроил блицтурнир перед Новым годом.

А тут... И в своей школе (а многие этой проблемы не понимают) Миша в душе недолюбливал даже того одноклассника, который, пасуя перед Мишиной наглостью и, что скрывать, силой, периодически давал ему списывать перед уроками домашние задания. Миша плохо относился к этому мальчику (который, казалось бы, его выручал), так как, будучи вынужденным просить списать очередную домашнюю работу, всё время подсознательно чувствовал себя ущемлённым, просящим... По идее, Серёжа только что так же показал и Мише, и взрослым тренерам, и даже судье, что он лучше разобрался в этой позиции, но... эта ситуация воспринималась подростком уже совершенно иначе. Серёжа стал для него своим. Есть такие понятия – свой и чужой. Есть они и на бытовом уровне, есть и на очень серьёзном (у военных), есть и у мальчишек. И это тоже очень серьёзно.

– Ты молодец! – просто сказал Миша и пошёл играть свою очередную партию.

А дальше... А дальше мне придётся попробовать объяснить вам, как так получилось, что следующий матч команда Серёжи (только что отдыхавшая, так как оказалась в самом низу, правда получив за это пять очков) играла с командой хозяев поля (которые были лидерами). И пусть меня обвиняют люди, которые разбираются в вопросе, в том, что я не прав, пусть говорят, что так быть просто не могло, что это притянуто за уши и т. д. Но так было... Те, кто организуют и проводят шахматные турниры, имеют колоссальную власть. И дело даже не в том, что жеребьёвка этого соревнования проводилась без компьютера. Собственно, когда появилась возможность делать жеребьёвку на компьютере, многие честные и наивные понадеялись, что всё станет гораздо лучше, но их ждало горькое разочарование. Всё стало только хуже, так как бездушная машина не могла стукнуть кулаком по столу и сказать: «Да не лезьте вы ко мне! Ничего не переделывайте! Вот результат! Сажайте играть! Я всё для вас сделала!», а только явилась надёжным прикрытием для фразы: «Все вопросы к программе (компьютеру)!» А железяка (как и бумага), как известно, всё стерпит!

Однако мальчишки и девчонки, приехавшие на соревнование, были совершенно не в курсе этих проблем. Они просто играли в шахматы. Кто как мог и кто как умел.

И этот матч был смешной и грустный одновременно. Почему смешной? Да потому, что Вадик, игравший белыми на четвёртой доске против перворазрядника, памятуя о своём успехе в первой партии, опять попытался поставить детский мат, но уже против французской защиты... И, конечно, нетрудно догадаться, чем это всё закончилось. А Серёжа? О! Это интересно!

Если вы помните, Виктор Николаевич практически навязывал ребятам дебюты, которые они должны были играть. В частности, на 1.e4 играть 1...e5 и далее защиту двух коней, а против испанской партии тренер признавал только открытый вариант, а ещё очень любил гамбит Яниша. Двое самых взрослых мальчиков из секции его уже в вопросе дебютного репертуара просто откровенно не слушались, а один из них просто выводил тренера из себя тем, что играл вариант французской защиты, где уже третьим ходом отдаётся центр. Виктор Николаевич считал отдачу центра в дебюте недопустимой и пытался убеждать непослушного подростка, но ничего не помогало, а их периодически возникавшие споры во время разбора партий, отдалённо напоминали полемику великих шахматистов прошлого Арона Нимцовича и Зигберта Тарраша. Серёжа пока ещё слушался тренера, но уже не во всём. Против открытого варианта испанской партии он ничего не имел и играл, а вот гамбит Яниша ему откровенно не нравился. Возможно, сказалось просто засевшее в подсознании предубеждение против ранних ходов в дебюте пешкой "f" (в особенности, при игре чёрными) после той самой партии, которую Серёжа выиграл у своего компьютера, когда ещё не занимался в шахматной секции. Где-то за месяц с небольшим до описываемого турнира Серёжу очень заинтересовала сицилианская защита, а особенно вариант дракона.

Впечатлительному мальчику очень понравилось совершенно фантастическое название этой системы, а ещё на него произвел сильнейшее впечатления просмотр партии советского мастера Владимира Симагина, в которой тот на стандартный заход слона на h6 c целью вырвать у дракона его жало (слона g7) отступил этим слоном на h8, подставив под бой ладью, а потом блестяще разгромил своего соперника. Серёжа даже рискнул попробовать сыграть вариант дракона против Виктора Николаевича в сеансе одновременной игры и даже повторил идею Симагина (на самом деле, в совсем не располагавшей к этому ситуации), поэтому получилось, что первый выход сказочного персонажа на поле шахматной битвы в руках Серёжи оказался неудачным. Дракон был безжалостно убит, а тренер сказал мальчику, что не советует ему играть такой рискованный вариант. Серёже хотелось ещё раз испытать дракона, но он боялся делать это в секции: не хотел, чтобы в случае проигрыша его опять ругал тренер. Дома он завёл отдельную тетрадь, куда переписывал наиболее понравившиеся ему партии в варианте дракона из имеющихся шахматных книжек, а на обложке даже попытался нарисовать дракона, но, честно говоря, получилось не очень удачно, так как способностями к рисованию природа Серёжу не наделила. На описываемом турнире Виктор Николаевич был целиком поглощен своей командой, и дракону настало время ещё раз выйти на арену.

Первые ходы и Серёжа и его соперник, игравший белыми, сделали достаточно быстро.

Однако он никого не стал слушать, а принял простое решение, которое и объявил. Позиция игровая, но у белых лишняя пешка, и не просто пешка, а защищённая проходная, что для любого эндшпиля – большой плюс, а поэтому он присуждает победу белым. И, соответственно, общий счёт матча 5:0 в пользу команды школы №... Серёжа попытался было что-то показать, но судья даже слушать его не стал, а на просьбу физрука, который был  представителем команды, дать всё же возможность ребёнку показать, как бы он дальше играл, судья просто отмахнулся следующим аргументом:

– Послушайте, у вашего мальчика какой разряд?

– Второй, – ответил Евгений Иванович.

– И вы серьёзно полагаете, что кандидат в мастера не обыграет в этой позиции второразрядника? Да этот мальчик чемпионом области был до 12 лет.

– Тогда зачем вообще соревнования проводить? Возьмите заявки и просто поставьте результаты согласно разрядам! У кого выше, тот и выиграл.

Учитель физкультуры из Серёжиной школы, вообще говоря, был бывшим спортсменом-волейболистом. Так получилось, что на шахматных соревнованиях он присутствовал первый раз в жизни. К шахматам Евгений Иванович относился хорошо и даже любил поиграть в свободное время, и, разумеется, в процессе своей не слишком удавшейся карьеры волейболиста да и из опыта участия детей из его школы в различных детских соревнованиях по другим видам спорта он понял, что справедливости в мире спорта мало, как и в жизни вообще... И как мужик, перешагнувший сорокалетний рубеж, он уже не имел практически никаких иллюзий. Но этот турнир поразил даже его.

Последнюю фразу бывшего спортсмена-волейболиста спортсмен-шахматист (и надо сказать, хороший тренер) просто пропустил мимо ушей. Да и много (право же) повидал он на своём веку и учителей физкультуры, и родителей детей, и тренеров... И часто они бывали не правы.

А Серёжа? А он просто ничего не понял! Для этого он был ещё слишком маленьким, хотя правильнее сказать – недостаточно большим. Он понял только одно: что партию он не проиграл, но получил ноль! И это было странно. Он очень расстроился, но дети его возраста обычно ещё сильно доверяют взрослым, поэтому он именно расстроился, но не обиделся. Может быть, так надо? Может, на соревнованиях такие правила? Ведь он не успел поставить мат, как это делал в двух предыдущих партиях! Наивность  Серёжи легче всего объяснить тем, что в шахматную секцию он ходил только полгода, что это были его первые соревнования по шахматам за пределами своей секции... Но так могло произойти только один раз, ну два, ну три... Ну а потом? А потом, а Серёжа уже практически подошёл к этому возрастному рубежу, дети начинают бороться за своё собственное место под солнцем на этой планете, а взрослые, называя этот этап переходным возрастом, начинают бороться с детьми с удвоенной и утроенной энергией, пытаясь их вернуть туда, куда они просто не могут вернуться... И эта глупая борьба повторяется изо дня в день, из года в год и из века в век...

Однако много зависит и от ребёнка, а не только от возраста. Ведь дети все разные! И Вадик, Вадик, который в сравнении с Серёжей и играть-то не умел, гораздо лучше понял ситуацию, чем маленький и талантливый шахматист Серёжа, и не только понял, но и моментально обратил в свою пользу. В следующем матче, когда Серёжа просто играл в шахматы с мальчиком из другой школы (естественно, уже не такой сильной, так как очков у команды было мало), Вадик (который чётко усвоил, наблюдая присуждение последней Серёжиной партии две вещи: нужно, чтобы фигур и пешек было поровну, и тогда почти наверняка не проиграешь, а ещё – думать можно сколько влезет), сыграл вничью. Да, и при том, он сыграл вничью с мальчиком, у которого был аж третий разряд по шахматам! И вся партия состояла всего из 10-ти ходов. Правда, Вадик просто намучился из-за того, что в течение получаса ему пришлось изображать, именно изображать, как он думает... В классе, где он учился вместе с Серёжей, Вадик, в некотором смысле, был шутом. Началось всё с того, как в один из дней, на перемене, Вадик увидел шедшего по коридору пожилого  полного учителя старших классов. Шёл он, по мнению Вадика, ужасно смешно. Мальчик пристроился за спиной учителя и настолько точно скопировал его походку (идя вслед за ним), что видевшие это ребята умирали от смеха. В дальнейшем он стал неосознанно развивать эти свои способности, что очень нравилось его одноклассникам, но, как вы понимаете, взрослые, в своём большинстве, от этого были не в восторге. Правда, «репризы» Вадика не могли иметь столь продолжительный характер, как исполнение роли шахматиста. Полчаса играть такую роль оказалось очень тяжело, даже гораздо хуже, чем стоять в углу, куда Вадик периодически попадал и в школе, и дома (и что касается дома, это был далеко не худший вариант). Там – чего? Стой себе и стой, а тут? Насмотревшись, как ребята играют в шахматы (а у Вадика было на это достаточно времени, так как предыдущие партии он или быстро выигрывал или так же быстро проигрывал), он достаточно хорошо копировал самых задумчивых детей. И даже судья (да, тот самый судья) подошедший к их столу, когда его заколебавшийся соперник поднял руку и позвал арбитра, чтобы заставить Вадика сделать ход, даже судья попросил об этом как-то очень вежливо. И Вадик сделал ход. Тот ход, который он придумал несколько минут назад. Вывел в игру коня, того коня, который стоял справа от чёрной королевы (так называл эту фигуру папа Вадика) или справа от ферзя (так называл эту фигуру его друг Серёжа). Вадик так и не понял, почему у одной фигуры два названия, но принял это как должное... Потом его соперник ещё раз поднял руку, но судья не заметил. Потом взрослая тётя, которая привезла команду соперников, сама пошла к судье и его привела. Но тут как раз время тура истекло, и было чем гордиться! Серёжа выиграл (ну это воспринималось уже как само собой разумеющееся), так более того – выиграл Антон, игравший на второй доске, поставили пат Игорю (при подавляющем перевесе у противника и голом короле мальчика из команды школы Евгения Николаевича – надо было видеть в этот момент лицо той тёти – вы себе не представляете!), ну и героически сделал ничью по присуждению Вадик. Вот так Серёжина команда одержала свою первую победу со счётом 3:2 в этих соревнованиях. И не надо иронизировать! Ведь действительно все ребята очень старались – кто как мог...

Турнир прошёл экватор и после этого очень быстро и как-то незаметно подошёл к концу. Ничего примечательного в смысле шахмат больше не случилось. Итоговый результат Серёжи оказался 6 из 7. Его команда болталась в нижней части турнирной таблицы, и даже самые сильные ребята из тех, c кем приходилось играть, не создавали Серёже проблем. Правда, за это время физрук Евгений Иванович очень сильно продвинулся в смысле понимания того, как устроены шахматные соревнования. Во время одного из матчей он познакомился с тренером соперников – симпатичным старичком, которому было уже явно за семьдесят. Дедушка был очень общительный и доброжелательный. Он грамотно объяснил Евгению Ивановичу, что такое швейцарская система, что есть командный зачёт, а ещё зачёт по доскам. И ещё многое другое... Последнее (про лучший результат по доскам) Евгения Ивановича очень сильно заинтересовало. Нет, положительно, что-то во всём этом (я имею в виду и сами шахматы, и весь процесс соревнований) есть такое, что порой действует на людей очень быстро и совершенно потрясающим образом. Посудите сами. Ведь не лень же было Евгению Ивановичу идти к секретарю турнира, рыться в протоколах матчей, выписывать результаты ребят, игравших на первых досках... Уму непостижимо! Уже почти к окончанию последнего тура физрук выяснил всё, что ему было нужно. У Серёжи в смысле борьбы за лучший результат на первой доске оставался только один конкурент – тот самый мальчик, которому Серёжа проиграл единственную партию в варианте дракона. Евгений Иванович переключил своё внимание на ту партию, которую этот мальчик ещё играл. Благо идти было далеко не надо, так как всё происходило практически около судейского стола. Радости физрука не было предела. Даже его любительских представлений о шахматах хватило, чтобы понять, что кандидат в мастера, «обыгравший» Серёжу, проигрывает. А физрук считал именно так – «обыгравший» в кавычках. А значит, у этого мальчика будет пять с половиной очков из семи, то есть на пол-очка меньше, чем у Серёжи. 

Однако наивный Евгений Иванович радовался совершенно напрасно. Ну, посудите сами, чем занимался Евгений Иванович всю свою жизнь? Сначала мячик через сетку перекидывал, и был в этом деле отнюдь не плох. Тогда были ещё советские времена… Способный мальчишка-волейболист прошёл стандартный путь многих спортсменов. И если бы не дурацкая тяжёлая травма, полученная в одном из матчей юношеского чемпионата страны, то как знать? Может, и всё было бы иначе? И стоял бы он вместе с теми нашими спортсменами, которые выигрывали для страны и олимпийское  золото, и золото чемпионатов мира. Но, видно, не судьба... Так бывает... И в итоге оказался он учителем физкультуры в обычной деревенской школе, правда, недалеко от Москвы. Вообще-то не самое плохое развитие жизненного сюжета, так как бывает и хуже. Можно и наверху побывать, а потом спуститься в самый низ, то есть попросту спиться. Бывают и другие варианты. А у Евгения Ивановича, по большому счёту, жизнь сложилось нормально. Не спортивная, а обычная. Любимая жена, дочка. Работа с детьми...

И как-то пережил Евгений Иванович лихие годы. Не все так смогли... Не было у него ни сожалений, ничего... Правда, очень впечатлил его один случай. Как-то, проехав по делам одну станцию на электричке от Москвы, столкнулся он буквально на железнодорожных путях со своим коллегой из посёлка N. Одетый в оранжевый жилет железнодорожника, теперь уже бывший физрук школы чинил полотно. Они поговорили. И не было бы в этой истории ничего такого, если бы его коллега не произнёс одну фразу: 

«Женя, по баблу  – нормально, но как вижу кого-то из учеников, так хочется сквозь землю провалиться! А они здесь все живут!»

Эта история рассказана совсем неспроста. Как раз в это время к зданию школы районного центра подъехал Серёжин папа на своём служебном «Козле», благо подвернулась возможность забрать сына и его друга Вадика домой. В ожидании закрытия турнира дети сгруппировались во дворе. Есть такая картина известного художника Питера Брейгеля – «Детские игры».  Много лет прошло с той поры, как голландец написал это полотно, но мало что изменилось. Мы видим мальчишек, которые возятся друг с другом, а самые продвинутые нашли пластиковую бутылку и играют ей в импровизированный футбол. Стоят девчонки, стоят в сторонке (это не цитата, но просто девочек, действительно, в шахматах мало). А если заглянуть за угол школы, то мы увидим Серёжиного соперника (того самого мальчика в чёрных брюках и чёрной куртке, тайком курящего одну сигарету на двоих со своим товарищем по команде. Только давайте не будем об этом никому рассказывать! И ничего не напоминает о том, что всего десять минут назад эти мальчишки и девчонки в возрасте от семи до четырнадцати лет играли в самую умную в мире игру.

Виталий подошёл к сыну, который стоял около учителя физкультуры.

– Ваш сын просто молодец! – сказал Евгений Иванович.

– Что, всех обыграл?

– Нет, но набрал больше всех очков на своей доске. Шесть из семи!

– Ну тогда я его забираю. Серёжа, а где Вадим?

– Подождите. Сейчас ещё награждение будет!

– Долго ждать?

– Не знаю... Наверное, уже скоро.

Награждение началось через сорок минут после этого разговора. Почему? Лучше не спрашивайте! Шахматные турниры – вообще штука сложная, а уж детские! Всё же причину я вам назову. На закрытие этих районных соревнований должен был приехать какой-то мелкий чиновник. Ну, может и не такой мелкий – в масштабах той территории, где находилась школа районного центра, но даже в масштабах города – так, ничего особенного... Однако всё же «государев человек», занятый, день его, можно сказать, по минутам расписан. Чиновник опаздывал, но закрывать турнир без него было никак нельзя. Большинство участников соревнований уже вообще забыли, для чего они сюда приехали и чем занимались всего лишь час назад. Число детей, принимавших участие в игре в футбол, где вместо мяча была пластиковая бутылка, росло с каждой минутой и в конце концов от борьбы за бутылку пяти мальчишек пострадала какая-то клумба около школы. Вышла из школы пожилая женщина, кричала... Футбол временно прекратился, но он бы опять начался, если бы всё же, наконец, не позвали на награждение.

Виталий награждения ждать не стал. Забрал Серёжу и Вадика и увёз их на машине домой. Как оказалось, сделал он совершенно правильно, поэтому Серёжа просто не увидел и не услышал того скандала, который возник на церемонии награждения по поводу приза за лучший результат на первой доске.

Всё-таки приехавший чиновник произнёс несколько дежурных фраз. Отметил, что шахматы очень полезная игра, развивающая логическое мышление, и награждение началось. Сначала наградили победившие команды, а потом… Давайте и мы с вами мысленно поприсутствуем на этом мероприятии.

– За лучший результат на первой доске – пять с половиной очков из семи – награждается Владимир Смирнов (школа №... ).

Раздались разрозненные хлопки (нормальное явление на закрытии детских шахматный турниров, так как шахматисты – народ сдержанный).

– Подождите! Как это? У Сергея Скворцова – шесть!

Пауза... Секретарь начинает рыться в протоколах. Что-то тихо говорит судье. Наконец судья громко произносит

– Нет, всё верно! У Скворцова пять очков. Один матч его команда не играла. На второй доске...

– Как это пять? Вы ставите техническую победу со счётом 5:0, значит и каждый участник получает техническую победу! – Видите, как стал разбираться Евгений Иванович в детских шахматных соревнованиях всего за один день.

– Да что вы несёте! Это командные очки, а не личные!

Тут автор должен кое-что пояснить. Такие коллизии, возникающие на детских шахматных соревнованиях, порой более запутанны, чем самые сложные случаи в уголовно-процессуальной практике. Ни один юрист не разберётся! В итоге, правда, справедливость торжествует крайне редко, так как чаще всего применяется с древности озвученный нашим народом принцип: «Закон – что дышло: куда повернул – туда и вышло»! Да и законы всего предусмотреть не могут, поэтому и пишут в шахматных правилах, что судья в неоднозначных случаях должен принимать решение, исходя из здравого смысла, понятий о справедливости и т. д. Тут совершенно неожиданно в разговор вмешался старенький дедушка-тренер, который объяснял Евгению Ивановичу специфику шахматных соревнований.

– А вот во времена моей молодости в таких случаях было принято считать проценты.

– Какие ещё проценты! Что вы голову морочите! Да вы посмотрите, с какими соперниками играл Смирнов и с какими Скворцов. У них команды в совершенно разных частях таблицы! У Смирнова команда на первом месте, а у...

– А вот это уже, уважаемый, здесь совсем ни при чём! Вот, я помню, на шахматной Олимпиаде 19.. года наш чемпион мира не взял первый приз на своей доске, а выиграл его какой-то совсем неизвестный шахматист из ...

– У Скворцова 83,3 процента, а у Смирнова –78,6! – это сказал уже тот самый молодой тренер, похожий на автора этих строчек. Вот же, право, в каждой бочке затычка. 

Ну, надеюсь, что не надо уже объяснять, что ничего Евгений Иванович не добился. Когда он ехал с оставшимися ребятами в электричке домой, ему почему-то вспомнился эпизод из его спортивного детства. Волейбол – игра, в которую играл на тот момент ещё пятнадцатилетний подросток Женя, не допускает физического контакта между игроками противоборствующих команд. Поэтому меньше в этой игре вмешательств в процесс судьи, чем, скажем, в футболе и баскетболе. Тот случай он запомнил на всю жизнь. Судья матча просто откровенно засуживал их команду (а играли они на выезде).  Даже видел касание сетки рукой там, где его и в помине не было, совершенно не замечая таких же нарушений у противников. О фиксации попадания или непопадания мяча в площадку, когда это было рядом с линией, даже и говорить не стоит. В раздевалке после проигранного матча обсуждали игру. Сказать, что мальчишки возмущались – значит ничего не сказать. Хорошо сдобренная русской ненормативной лексикой идея начистить судье «рыльник» встретила всеобщую поддержку. В запале никто даже не обратил внимание на тренера, который тихо зашёл в раздевалку и послушал часть разговора. Потом самые активные употребители русского мата (правда, тем ребятам было очень далеко до современных, да и повод был) долго отжимались. А потом тренер сказал: «Играть надо так, чтобы никто не мог помешать выиграть! Даже судья!»

«Интересно, а что бы сказал наш тренер по поводу только что прошедших шахматных соревнований? Хуже, чем фигурное катание!» – подумал Евгений Иванович. Фигурное катание очень любила смотреть по телевизору его жена.

 На следующий день, уже в школе, Евгений Иванович сделал, как говорится, всё, что мог. Он пришёл в Серёжин класс, рассказал, что вчера Серёжа очень хорошо сыграл за школу в шахматы. А ещё Серёжин дневник украсила пятёрка по физической культуре за четверть– можно сказать, поставленная досрочно и в какой-то мере не очень заслуженно, так как как раз кончалась третья четверть, где были лыжи, а с этим у Серёжи (положа руку на сердце) было гораздо хуже, чем у его одноклассников.

СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА